26 ноября 1943 года шел 888-й день войны…

В ходе Гомельско-Речицкой наступательной операции освобожден Гомель. В освобождении участвовали 4-я стрелковая дивизия (полковник Д.Д. Воробьев) 25-го стрелкового корпуса; 115-й укрепрайон (генерал-майор Ф.П. Пичугин) 11-й армии; 102-я стрелковая дивизия (генерал-майор А.М. Андреев) 29-го стрелкового корпуса 48-й армии Белорусского фронта; бойцы ряда отрядов и бригад Гомельского партизанского соединения (командир И.П. Кожар).

121-я (генерал-майор Л.Д. Червоний), 283-я (полковник В.А. Коновалов) стрелковые дивизии; 117-я танковая бригада (полковник А.С. Воронков) 3-й армии Белорусского фронта освободили г.п. Корма.

В этот же день в Москве дан артиллерийский салют в честь освобождения Гомеля. 

Из оперативной сводки Совинформбюро за 26 ноября 1943 года:

Войска Белорусского фронта овладели областным и крупным промышленным центром Белоруссии городом Гомель. Немцы превратили Гомель в мощный пункт своей обороны на Полесском направлении. На подступах к городу противник построил укрепления, сосредоточил большое количество артиллерии и оказывал сильное сопротивление. Наши войска стремительными ударами дезорганизовали вражескую оборону и, совершив смелый обходный маневр, сегодня овладели городом Гомель. В боях за Гомель разгромлены крупные силы противника. Захвачены большие трофеи - много орудий, минометов, метательных аппаратов, крупные склады с боеприпасами и военными материалами.

***
Западнее Пропойска наши войска продолжали наступление. Противник контратаками пытался задержать продвижение советских частей. На одном участке немцы предприняли до двадцати контратак. Отдельные опорные пункты неоднократно переходили из рук в руки. К исходу дня части Н-ского соединения сломили сопротивление противника и заняли более 30 населенных пунктов. Немецкие войска несут огромные потери. Только в одном районе в последние дни уничтожено до 4 тысяч немецких солдат и офицеров, 9 танков, 48 полевых и 12 самоходных орудий. Нашими войсками захвачено у противника 8 танков, 46 орудий, 58 минометов, 40 метательных аппаратов, 140 пулеметов, 40 радиостанций, много снарядов, патронов и другие трофеи. Взято большое число пленных.

***
В районе нижнего течения реки Березина наши войска, с боями продвигаясь вперед, овладели рядом населенных пунктов и станцией Шацилки на железной дороге Мозырь - Жлобин. Бойцы Н-ской части разгромили немецкий гарнизон, оборонявший эту станцию, и уничтожили до 400 гитлеровцев. Захвачено две артиллерийских батареи, 6 минометов и склад с боеприпасами. Взяты пленные.

***
Западнее Речицы наши войска вели наступление и заняли несколько населенных пунктов. Части Н-ского соединения, действуя в лесисто-болотистой местности, продвинулись вперед и выбили немцев из сильно укрепленного опорного пункта. В бою за этот пункт уничтожено до батальона гитлеровцев. Захвачены 4 орудия, 46 пулеметов, 300 винтовок и автоматов, а также 180 подвод с различными военными грузами.

Из воспоминаний Георгия Сергеевича Калинина, бывшего командира роты, начальника штаба батальона, командира батальона и начальника штаба полка в понтонно-мостовых частях (публикуется по книге "Память. Гомель". - Мн.: БЕЛТА, 1999):

В нашем батальоне было много белорусов. Приближение к родным местам, естественно, вызывало у них радость и тревогу. Как там, за линией фронта? Живы ли их родные и близкие? А может быть, их угнали в Германию или уничтожили?

Несмотря на усталость, бессонные ночи, всех воинов охватил наступательный порыв. Вперед и только вперед на врага! - этой мыслью жили и наши понтонеры.

Путь вглубь Белоруссии преграждала река Сож, форсировать ее с ходу наступающие войска не могли. Нужна была переправа. Навести ее предстояло нашему понтонно-мостовому батальону на северной окраине Ново-Белицы. Однако чтобы принять окончательное решение, требовались данные инженерной разведки. Нужно было детально проверить глубину реки, а также противоположный берег, занятый противником. Кого послать на выполнение задания? Командир батальона долго советовался с замполитом и начальником штаба. Выбор пал на следующих товарищей: парторга батальона гвардии капитана Полежанкина, старшину 1-й роты Ильюхина, лейтенанта Фролова, сержанта Щура и нескольких бывалых солдат.

...В полночь группа разведчиков пробралась на "ничейную землю". Разговаривали шепотом, распоряжения отдавали тихо. Надули резиновую лодку, на которой только три разведчика могли направиться к берегу противника.

К лодке привязали конец длинного шнура. Гвардии капитан Полежанкин, старшина Ильюхин и сержант Щур отчалили от берега. Шнур разматывался. Значит, удаляются. Но вскоре вражеские ракеты осветили водную гладь. Фашисты открыли пулеметную стрельбу. Пули насквозь прошили лодку разведчиков. Как ни печально - нужно возвращаться к своему берегу. Тремя рывками они дали сигнал, чтобы оставшиеся на берегу разведчики тянули лодку обратно, а сами пустились вплавь. Задание оказалось невыполненным. Случившееся обеспокоило воинов. Молча обдумывали план дальнейших действий. Ночь была на исходе. И тогда Щур первым обратился к командиру.

- Разрешите мне направиться через Сож вплавь и сделать необходимые промеры.

Это был единственный выход из положения. До рассвета разведка должна была выполнить задание. Командир, посоветовавшись с парторгом, разрешил сержанту Щуру плыть на другой берег. Тут же уведомили командиров стрелковых подразделений, находившихся на переднем крае, о том, что один разведчик вплавь направляется к берегу противника.

Сержант Щур сбросил шинель, сапоги, полевую сумку, повесил на шею автомат, взял в зубы конец шнура и бросился в студеную воду. Разведчики, замаскировавшись на берегу, пристально следили за удалением боевого друга. На счастье, враг замолк, ракетами не освещал реку.

Сделав измерения глубины реки возле берега противника, обследовав крепость грунта и установив, где лучше можно причалить, отважный понтонер подал условленную команду разведчикам о том, что он возвращается.

Но когда сержант Щур уже преодолел половину пути, противник вновь осветил реку ракетами. Раздался треск вражеских пулеметов. Наши пулеметчики ответили огнем. Завязалась перестрелка. Чем ближе становился берег, тем чаще и ближе к сержанту свистели вражеские пули. Уже у самого берега Щур почувствовал толчок в левую ногу. Разведчики встретили сержанта, увели в укрытие. Доложив командиру разведданные, Щур шепотом заметил, что он, видимо, ранен, и затем потерял сознание. Товарищи перевязали рану, положили его на плащ-палатку и доставили в медсанбат.

Бои за Гомель носили ожесточенный характер. Части Красной Армии не давали покоя закрепившемуся противнику. Были захвачены небольшие плацдармы южнее города в районе Поповки и севернее - в районе деревни Хальч. Нашим понтонерам немало пришлось потрудиться под вражеским огнем, чтобы обеспечить переправу танков, артиллерии и мотопехоты через Сож. Важную роль в освобождении Гомеля сыграл мост, построенный нами возле деревни Хальч, а несколько позже - разведчикам приходилось несколько раз измерять глубину реки Сож в различных местах. Только Янка Щур отсутствовал. Рана оказалась серьезной, и его отправили в госпиталь.

...Идут годы. Друзья-однополчане разлетелись в разные стороны. Однако нет-нет да и сведет судьба боевых понтонеров. Вот так на станции Житковичи как-то у меня произошла неожиданная встреча с майором Иваном Васильевичем Щуром. В статном офицере трудно было узнать бывшего молодого понтонера-разведчика. Однако это был он - наш бесстрашный воин. И когда речь зашла о том суровом боевом времени, о форсировании Сожа, Иван Васильевич показал на одну из многочисленных орденских планок на его груди - планку ордена Отечественной войны I степени и сказал: "Это за Гомель".